------> "Висельник"
Преодолев последние ступени извилистых лестниц, Себастиан вошел в Верхний Город. Здесь ему было находиться привычнее, нежели в Нижнем Городе, среди трущоб, где ветер носит отвратительный запах от копей и литейных. Только здешний воздух можно было назвать действительно свежим. Упоительным, наполненным ароматом выпечки из расположенных неподалеку лавок, когда проходишь мимо них, направляясь в Церковь. Сладким, когда до гуляющего по мощеным светлым камнем улицам долетает тонкое и нежное благоухание цветов, бережно выращиваемых в аккуратных клумбах. Навевающим воспоминания о давно ушедших днях, когда рассматриваешь искусно сделанное оружие, достойное зваться произведением искусства.
« Я сегодня не только слишком весел, но и чрезмерно поэтичен. Кто бы мог подумать. Я, конечно, всегда мог очень, так сказать, элегантно выражаться, все благодаря светскому воспитанию. Но за все эти годы я слегка отвык от подобной манеры общения, отучился скрываться за витиеватыми словами. Я лишь почтительно обращаюсь ко всем братьям и сестрам Церкви. Эти смиренные люди в большинстве своем не привыкли угадывать истинный смысл высокопарных выражений. Они просты, как и пристало церковникам. Создатель, что мне делать»? – обратился к своему богу Ваэль. – « Я все еще слаб перед искушениями мира. Оказывается, ему достаточно просто поманить меня пальцем, и я начинаю сомневаться. Я глупец. Я высокомерно думал, что сильнее этого. Я ошибся».
Лучник прошел через весь Верхний Город, продолжая рассказывать все, что ему было известно из книг и из чужих уст об истории города. Когда в поле его зрения показалась доска проповедника, как всегда густо увешанная объявлениями с призывами о помощи, он прервал свой рассказ и ненадолго замолчал. До дома оставалось совсем немного. Дома, где его всегда поймут, и где надеются и ждут.
- Мой юный друг, мы почти пришли в дом пророчицы. Оставьте все, что Вас тревожит здесь, входите в земли, принадлежащие Церкви, со спокойной душой и чистыми помыслами, - обратился к де Бройлю преподобный брат. – Здесь вы всегда найдете убежище от беспокойства внешнего мира.
Слегка склонив свою голову, принц вошел в церковный дворик. Там было многолюдно, впрочем, как и всегда. Люди приходили сюда, приносили пожертвования, молились в тишине и зачастую находили то, о чем просили. Себастиан поприветствовал юную послушницу, что стояла у доски проповедника и начал подъем по широкой и светлой лестнице. С каждым шагом, приближавшем его к парадному входу, становилось легче на душе. Эта внезапная усталость, напавшая на него в темном « Висельнике», ослабляла свою хватку. Когда мужчина толкнул тяжелую створку, от этой напасти не осталось и следа. Все было хорошо. Он был дома. Тихо, вполголоса проговорил Ваэль молитву, восхваляющую обоих – и Андрасте, и Создателя. Благодарить их за все, входя под своды Церкви, было свойственно многим церковникам. Да и не только им – многие верующие делали так же. Старкхевенское дитя слышало тихие молитвы, полные отчаяния, проходя мимо алтарей Невесты, заставленных ярко пылающими свечами, к величественной статуе, что была сердцем Церкви.
« Андрасте, грозная и прекрасная. Благослови всех нуждающихся в твоей помощи. Услышь их молитвы».
Когда с повседневными молитвами было закончено, Себастиан повернулся к сопровождающему его молодому орлесианцу.
- Я провожу Вас к Владычице Церкви Эльтине. Она Вас внимательно выслушает и даст совет. Я повторяюсь, впрочем. Я уже это говорил, - и принц, указав рукой направление, стал подниматься по лестнице. Женщина стояла на возвышении, задумавшись о чем-то.
- Владычица Эльтина, я привел в дом Невесты человека, что устал от забот. Он хочет исповедаться Вам, узнать дальнейший свой путь, - промолвил преподобный брат. – Сам я еще не готов к такому, ибо неопытен в жизни.  Прошу Вас, помогите ему.
Эльтина кивнула в ответ, и лицо ее озарила теплая улыбка. Женщина была готова выслушать и поддержать отчаявшегося.
- Здесь я Вас оставлю, Лаврен. Исповедоваться нужно в одиночестве, безо всяких любопытных глаз и ушей. И да благословит Вас Создатель, - попрощался с юным аристократом церковник.
« Интересно, а может ли Эльтина обратить в веру подобного ему человека? О, мои мысли очень глупы и полны какого-то странного чувства. Дыханье Создателя, о чем я вообще думаю? Не пристало такого брату Церкви. Простите меня, Эльтина. Прости меня, Творец».

Спустившись по лестнице с возвышения, на котором беседовали Владычица Церкви и орлесианский аристократ, Себастиан первым делом направил свои стопы в комнаты послушников – оставить чуждое храму Невесты облачение и оружие, обрести душевное спокойствие, прочитав избранные части из Песни Света, вознести молитвы пред ликом пророчицы. Отринув какие-то досужие, полные неожиданного глумления мысли, что беспокоили его, тревожным колокольчиком бились в мозгу принца, он не спеша поднялся по очередной лестнице и углубился во множественные коридоры Церкви, что все время разветвлялись, распадаясь на рукава, где прятались кельи слуг Создателя. Когда лучник оказался в этом здании в первый раз, он испытывал некий страх от того, что мог заплутать в здешних лабиринтах: страх, что бил по его тогдашней весьма большой самоуверенности. Но по прошествии стольких лет мужчина пообвыкся, мог в кромешной темноте с легкостью сориентироваться, привести туда, куда необходимо. В очередной раз поправив перевязь, на которой был закреплен длинный старкхевенский лук, преподобный брат тепло улыбнулся. Приятные сердцу воспоминания грели душу, отводили прочь печальное настроение, в котором привычно, привычно для него, да и окружающих его людей, он находился.  Представить себе Ваэля, который громко и, самое главное, радостно смеется над чьими-то беззлобными шутками, было довольно сложно. Даже как-то непривычно, словно перед тобой стоит уже совершенно другой человек. Время изменило натуру Себастиана, но вечно печальный вид уничтожить не смогло. Слишком много всего наложилось за эти годы, оставив свой несмываемый отпечаток на лице.
« Слишком много. Достаточно уже боли и страданий», - сухо прокомментировал это принц.
Змеящиеся коридоры привели его, наконец, в собственную келью. Толкнув выкрашенную в красный цвет, как и многое в этой Церкви, дверь, марчанин вошел в небольшое, но залитое ярким светом помещение. Бережно снял со спины лук и оставил в положенном для него месте. Расстегнул крепления, что удерживали доспех словно одно целое, размял уставшее от его тяжести тело. Облачился в простое и всем прекрасно знакомое облачение церковника, провел пальцем по корешкам старых, но любимых книг, стоявших на деревянных полках. Глубоко вздохнув, опустился на колени перед миниатюрным изваянием Андрасте, зашептал слова из Испытаний:
- Создатель, хотя тьма сгущается надо мной,
Я буду заключать в себе свет, я буду противостоять буре.
Я буду терпеть.
То, что Ты создал, никто не может уничтожить.
Хотя все передо мной объято тьмой
Ты будешь вести меня.
Я не останусь бродить по переменчивым дорогам за гранью.
Ибо нет тьмы в свете Создателя.
И ничто из того, что Ты сотворил, не должно быть утрачено.
Сделайте последний вздох, мои друзья.
Пересеките Завесу и Тень
И все звезды на небе.
Найдите упокоение в руках Создателя
И получите прощение.
Помолившись, Себастиан встал и, оправив церковное одеяние, вышел из своей кельи, спеша в главный зал Церкви. Вновь пройдя по извилистым коридорам, принц появился на все той же белокаменной лестнице и, сойдя с нее, приступил к своим обязанностям. Зажег новые красные свечи с символом Создателя на алтарях взамен потухших и расплывшихся лужицами, смахнул легкие пылинки с поверхности, заставив их кружиться в причудливом танце в солнечном свете, пробивавшемся через причудливые витражи. Будь в Церкви хотя бы маленький котенок, он бы бросился играть и резвиться с «новыми друзьями». Но кошек в доме пророчицы, что стоял в сердце Верхнего города, не было, хотя многие из сестер, совсем молоденькие девушки, были бы рады братьям нашим меньшим, приносящим умиление одним своим видом. Ваэль выслушал чьи-то причитания, лаконично, в духе преподобных братьев, ответил просящему помощи, благословляя его и всю его семью. Было для него немного непривычно найти в душе правильные слова, что поддержат и не обидят несчастного, хотя, казалось бы, воспитание, которое ему дали родители, должно было сыграть свою роль. Поэтому от роли исповедника лучник бежал как от огня, сомневаясь в собственных силах, предпочитая оставлять это Владычице Церкви Эльтине и преподобным матерям.
« Прости меня, Творец, если я сказал нечто неподобающее. Мне еще нужно научиться, стать опытнее. Какой прок от молодого брата, который и толком-то не пожил на белом свете»? – обратился к Создателю Себастиан. Одна из послушниц передала ему новые объявления, которые следовало прикрепить на доске проповедника. Выполнив поручение, принц бросил мимолетный взгляд на возвышение, где продолжали беседовать Эльтина и де Бройль.
« Владычица найдет подходящие слова для него, я уверен. Как смогла найти для меня», - решил церковник, вновь возвращаясь к своим обязанностям, проходя по залу и перебрасываясь изредка простыми фразами с братьями и сестрами. Слова обеих сторон обычно относились к Создателю и невесте Его, другого просто ждать не приходилось. Один из преподобных братьев молился пред ликом возлюбленной Создателя, обращаясь к Нему с какой-то просьбой. Старкхевенец не стал прислушиваться к словам молитвы, дабы разобрать слова, ведь каждый имел право на личное общение с Творцом. Скромно удалившись от брата, Ваэль вновь прошелся по залу, проверяя, все ли в порядке.
« Может, мне тоже стоит поговорить с Творцом»? – задумался мужчина.

Отредактировано Sebastian Vael (2012-02-01 19:21:18)