Раннее утро у Алистера началось сумбурно. Не смотря на прекрасную летнюю погоду, безо всяких неожиданностей вроде сильного ветра или дождя, поднялся парень сонный и несколько разбитый. И вроде бы никаких глобальных пьянок да бешеных танцев не было, перегрузки по исполнению обязанностей тоже, а самочувствие было сравнимо с усталым ослом, на котором таскали партии дубовой мебели. На ленивых поползновениях к общей умывальне, натягивая по-живенькому портянки и об них же спотыкаясь, Тейрину не хватало окружающего восприятия даже на какую-либо реакцию, смиряясь со всем, что происходило в ближайшие минуты и никоим образом не пытаясь что-либо изменить. Чуть позже, придирчиво полоская рот чистой водой, до него таки дошло, что надо бы, наконец, вернуть себе хоть часть заслуженной бодрости. И тут пришла на редкость навязчивая идея, от которой тот так и не смог отмахнуться, по первости пытаясь прогнать "сознанную чуму" списком дел на сегодня. С долей обреченности во вздохе, добавив в чан побольше холодной воды, Алистер, подобно самоотверженному страусу посреди выложенного гранитом пола, сунулся туда всей головой. Тут же послышался крайне возбужденный громкий "Аррр!", кожа частично покрылась мелкими мурашками, а сам парень с изящностью цейлонского слона выбрался из леденящей водной глади, разбрызгивая все по округе и вслепую ища полотенце. Ну, благо, процедура помогла...
Более бодрый и активный, по идеально выдрессированной привычке собираться, Тейрин чуть позже отправился на дозор, захватывая по пути свой неизменный завтрак. С каждым шагом в прогрессии увеличивалось желание поработать и повышалась жизнерадостность на общем фоне. Теперь уже Алистер вовсю светил привычной улыбкой и в своей не слишком долгой дороге докапывался до всех, кого только видел.
- Бурная ночка была, мм? - с раскатистым хохотом поинтересовался Алистер у своего сменного, который сонно кивнул на его приветствие и с некоторым облегчением опустился на убогую деревянную треножку. - В любом случае, тебе нужно отдохнуть, дружище... Так что проваливай отсюда поскорее.
Только вкупе с добрым, искренне шутливым смехом сказанное, наконец, показалось товарищу Стража забавным. Сам же шутник проводил взглядом вялую тушку в доспехах и занял почетное место дозорного, вглядываясь в каждый сантиметр как земли, так и неба, от самого подножия зданий до бескрайних просторов наблюдаемой территории. Естественно, не теряя ни зоркости, ни повышенного внимания, Тейрин все же в очередной раз очаровался видом представшей природы, с легкой расслабленной улыбкой ощущая, как пока еще прохладный ветер гладит лицо. Любо - дорого ощущение спокойствия и мира, пусть даже временного...
В подобном ключе прошло около 5 часов. Завтрак был давно дожеван, доспехи заботливо вычищены тряпицей, на горизонте абсолютная тишина, и краем сознания Алистер уже успел заскучать. Когда в дверь, наконец, ввалился следующий претендент на дозор, Тейрин нехотя поднялся со своего места и даже несколько ревниво уступил его, в шутку, конечно, но со странным видом и выставленным вперед указательным пальцем наказывая:
- Предельно внимательно. Хороших мальчиков больше кормят. Пока~
Со спокойной душой развернувшись, молодой человек смело отправился туда, откуда пришел. На дворе был уже день, солнце нещадно жарило, нежели просто грело, а посему обмундирование, предназначенное Стражу, вызывало все большее желание раздеться. Впрочем, Алистер к подобному ощущению уже привык. А перво-наперво долг, он превыше всего. Голым все-таки ничего не исполнишь. Или не то, что надо. Да и воспитание не позволяет, в церкви за это можно было крепко огрестись палкой от главного. Господи, что за мысли... Ухмыльнувшись больше сам себе и уже почти добираясь до нужного места, Тейрин совершенно случайно наткнулся на одного из товарищей, который принес ему первую, совершенно свежую новость на сегодня:
- Ты не был на посвящении сегодня? Редко такое случается, очень редко. Девушка, представляешь? Теперь она в наших рядах!
Пока Алистер переваривал информацию в перегретой голове, передавший вести уже сделал ноги, оставляя его зазевавшегося посреди дороги одного. Интересно было бы на неё взглянуть. Условия достаточно жестоки и при незначительной ошибке порой рискуешь лишиться всего будущего, которое и без того слабо светит где-то вдалеке. Что же её толкнуло на такой ответственный шаг? Еще немного пораскинув мозгами о чем-то своем, парень в задумчивости передернул плечами и ускоренным шагом направился к одному из черных ходов. Конечно, можно было бы зайти и с главных дверей, и с того хода, что оказался многим ближе, однако Алистер целенаправленно шел к определенной двери. Все дело оказалось в большом и в меру упитанном мабари, который толкался около выхода и, завидев своего хорошего друга, увлеченно замахал коротким хвостом.
- Здравствуй, Ив. О, да ты красавица! - Тейрин с дружелюбным смехом склонился к существу, едва касаясь ладонью лба и уводя пальцы вдоль, между двух коротких ушек. - Пойдем гулять.
Место, где есть прохладный уголок, чтобы провести там весь день. Место, где всегда витает приятный сладкий запах. Место, где всегда чисто, тихо и слишком хорошо, чтобы быть настоящей правдой. Сад. Алистер любил бывать там и, фактически, никогда не появлялся без мохнатого друга, которого сейчас вел за собой. Втянув носом привычный, но на редкость приятный запах, парень миновал небольшую калитку и продвинулся чуть вглубь. Солнца сегодня было слишком много, а потому даже в середине сада было слишком жарко. Стало быть, нужно зайти еще глубже, к стене. И, естественно, никто из двоих, ранее упомянутых, не мог предугадать, что состоится встреча.
Прервав свой шаг на середине, Алистер вдруг остановился, притормаживая и мабари. Взгляд плотно сфокусировался, в сознании зародился неподдельный интерес, сердце подозрительно стукнуло. Виной всему этому была девушка, сейчас находившаяся около стены и, судя по всему, так же пришедшая сюда с любимцем. Огненно-рыжие волосы, бледная кожа, точеная фигурка. Лица с такого расстояния не разглядеть, но из расплывчатых ориентиров уже складывается приятное впечатление. Чтобы не смутить, Тейрин почти по-кошачьи двинулся навстречу, ступая тихо, неторопливо, подначивая на такое же поведение и Ив, вскоре оказываясь совсем рядом.
Девушка и впрямь была красавицей, уж больно хороша на лицо. Необычный цвет глаз, аккуратный носик, чувственные губы. Заинтересованность возросла еще в несколько раз и подавила невольную осторожность, вызываемую немного странным поведением садовой гостьи. Не похоже на то, чтобы она была в ярости, однако лицо и удовольствия ни капли не выражало. Скорее всего, не в своей тарелке. Как это бывает на новом месте? Вполне нормально. Хотя... Кто уж точно знает?
С беззвучным вздохом Алистер подался чуть вперед, осторожно наклоняясь и с наибольшей вежливостью, учтивостью в голосе задавая вопрос:
- Так ты и есть тот самый новичок, посвященный несколькими часами ранее?

Странная. Длинная, почти непрерывная реплика, похожая на своеобразный способ защиты, с легким намеком на показание зубов интересно сочеталась с бледным узеньким лицом и столь проникновенными, светлыми глазами. Каждое слово вызывало у Алистера все большее желание все шире улыбаться и, в общем-то, он это делал. Даже не до конца осознанно. Нет, восприятие, конечно же, было достаточно серьезным, парень ловил все до последнего, чувствовал интонацию и ход ведомой мысли, но без надлежащей радости нового знакомства, какой-то непринужденной улыбки... Не то уже, не то.
Выслушав все, Тейрин дружественно, по - простому усмехнулся, стараясь как можно более плавно опуститься наземь. Склоняясь полностью и опираясь рукой в нагревшуюся землю, парень осторожно сел прямо напротив девушки, располагаясь в то же время и достаточно близко, и оставляя некоторое личное пространство, чтобы не соприкасаться никакими частями тела, а то мало ли: неприятно иль спугнет? Глуповато звучит, конечно, но знакомы они мало. Алистер всегда относился к девушкам крайне осторожно, притом неважно - являются они полноценными товарищами или просто едва знакомыми, ведь зачастую у каждой целая иерархия принципов, натолкнувшись на которые по чистой случайности, рискуешь нахватать тумаков.
- Вообще я и не претендовал на звание опытного шпиона-разведчика. - с тихим коротким смехом пробормотал в ответ молодой человек. - Просто часто люблю здесь бывать. Хорошее место. Тихое и приятное. А тут смотрю - свежие лица. И благо, без реверансов. - недоуменное и одновременно веселое выражение лица при последующей фразе сделало свое дело - Честно говоря, до сих пор не понимаю, ради чего так ломать все руки и ноги.
На некоторое время Тейрин смолк, вдруг начиная избавляться от латных перчаток, с некоторой торопливостью и удовольствием расстегивая все ремни и припайки. Чуть позже, убедившись, что руки оголенные, он подманил к себе поближе свою дымчатую подругу, приглашая поудобнее устроиться и, выжидая момент, когда та положит голову на колени, осторожно обвил её за шею одной из рук, другой же начиная неторопливо поглаживать по большой и умной голове. Мабари тут же довольно зевнула и смиренно прикрыла глаза, правда ненадолго, вскоре начиная с живым интересом осматривать пса своей же породы напротив. Уловив поползновения Ив в сторону своего мохнатого собрата, Страж чуть ослабил хватку и поднял голову к новой знакомой, загораясь прежней, искренне дружелюбной улыбкой.
- Я Алистер. И, честно говоря, я ничерта не понимаю в подобной романтике. Но поговорить люблю. - чуть подаваясь вперед и деловито поясняя - Если вытерпишь меня больше часа, по праву можешь считать себя устойчивее к внешней психологической атаке, нежели мои собратья-Стражи.
Отпуская некоторую паузу, нуждаясь в хотя бы малом количестве воздуха и понимая все же, что не стоит прямо так настойчиво засорять сейчас девушке мозги, Алистер принялся оглядываться по сторонам. Со всех сторон приветливо шуршали кусты и деревья, временами по воздуху пролетали одиночные лепестки с осыпающихся цветов где-то на дальних клумбах. На ярко-синем небе медленно пролетают пышные осколки белых облаков, заверяющие своей чистотой, что дождю или грозам сегодня не бывать.
- Вообще-то... - вдруг начал снова Тейрин - Нелегко обвыкать к амплуа Стража, верно?
По идее, парень давно уже приметил, что девушка как-то нервничает, а тут еще и чистосердечное признание по поводу плохого самочувствия. Вполне возможно, что девушка сейчас начнет отмахиваться, мол, не надо мне тут ничего читать, но... Обычная реакция, направленная на успокоение и разговор ближнего своего не повредит никогда. Прервут, так уж и быть - не стоит. Не прервут, отлично, можно будет продолжить, глядишь, через некоторое время новому привитому значительно полегчает.
- Моровая кровь та еще гадость. Насколько себя помню, очень яростно плевался и боролся с узлом гадких ощущений во весь упор. На деле, это самая неприятная часть. Если ты заведомо готова к службе, хотя бы примерно знаешь, как обстоят дела, то привыкнуть нужно только к этому. В остальном жизнь не так уж плоха. Однако, смотря, под каким углом ты все это будешь воспринимать.

Красивая. Соблюдая вежливую осторожность и ненавязчивость во взгляде, Алистер понемногу рассматривал садовую гостью, уделяя дозированное внимание каждому сантиметру кожи, одежды, одновременно и изучая привыкшим к зоркости глазом, и стараясь никоим образом не смущать девушку, все-таки новенькая еще. И все же... Яркий, сочный цвет волос на солнце раскрывался полностью, привлекая взгляд еще больше. Неровные пряди спадают на прелестное личико, обладающее приятными плавными чертами. Девичья кожа в естественном свете словно молоко, наверняка, если коснуться, можно ощутить на кончиках пальцев всю нежность. Одно лишь показалось странным - на коже были неглубокие, при усилии видимые шрамы, однако, это нисколько не портило общего портрета, уж больно хороша. Бровные полосы тонкие, изгиба почти нет и это отчасти лишь добавляет очарования. Глаза выразительные, их цвет кажется волшебным, вглядываешься будто в лесную заводь, играющую бликами. Линии носа совсем не резкие, умеренные, под наклоном очерчиваются мягко, сдержанно. Красивый контур алых губ притягивает, их форма великолепна. Тонкая шея, акцентирующая взгляд на изящности. Тело же, полностью укрытое пластинами брони и общей экипировки, пусть и сокрыто, но в пропорциях, казалось, совершенно, к тому же, истинно женскую фигуру невозможно скрыть никаким доспехом. Несомненно. На редкость красивая.
Алистер мог бы еще долго мысленно перечислять все внешние достоинства новой знакомой и искренне этим восхищаться, сдерживая себя от невесть откуда появляющегося смущения, благо, что не видимого, но стоило ей начать говорить, как слух, сознание и вообще все, что Тейрину принадлежало, переключилось на голос.
- Мне… Один человек рассказывал, что это проявление почтительности и подобострастия, сродни поклону. Вот только почему у женщин это выглядит именно так – не знаю. Впрочем, если это было придумано в Орлее – тогда всё тут же ясно.
- Да, кажется, что-то такое было. - с долей задумчивости в играющей на губах улыбке признался парень - Так же, как и поклон со стороны мужчины. Выточенный, плавный, полный уважения. Но я как-то не рискую кланяться... Когда обладаешь грацией мешка с провизией, этого лучше не делать.
Тейрин от души захохотал. Пряча стыдливые глаза в веселом прищуре, парень сейчас словно полсада сотрясал своим неудержимым смехом, по-детски представляя описанную ситуацию буквально. Почему-то рядом с этой девушкой хотелось шутить, пусть даже по-дурацки и смеяться. Поток положительных эмоций поднимался изнутри и разливался по всему телу. Пожалуй, что теперь молодому человеку осталось лишь начать брызгать солнечным светом и радугой, что, собственно, он и делал. Ведь смех и шуточки тоже своего рода выплеск позитива, м?
- Ух ты. Они случаем не измеряют внешнюю психологическую атаку в единицах твоего имени?
Заткнувшись сразу же, как только Элисса вновь заговорила, Алистер внял каждому слову, после чего все же не выдержал и взорвался по-новой грудными спазмами, называемыми смех. Краем сознания понимая, что такой полуистерикой он может отпугнуть от себя гостью и вообще выглядит крайне нелепо, парень почувствовал, как наливаются алым до сиего момента бесстыдные щеки и хохот утихает, но все еще продолжается. Не без стараний заставив себя более или менее успокоиться, Тейрин, наконец, стал в состоянии продолжить беседу.
- Пока еще подобного за ними я не замечал, но с каждым днем мне все больше кажется, что они довольно близки к этому. Уж не знаю, в кого я настолько говорлив, но раз уж родился неуемным, теперь всю жизнь так жить буду - грохочущей бочкой для себя и противным патефоном с раннего утра для окружающих.
Чуть поджав губы и склонив голову вниз, Алистер с часто присущей ему невинностью и наивностью во взгляде, поднял глаза на девичье лицо и с некоторой виной улыбнулся. В голове мелькнул вопрос, пока так и оставшийся неозвученным: Я слишком много говорю, да? Надеюсь, что я тебя не утомляю. С тобой интересно и, мне хотелось бы немного расслабить тебя после большой ответственности, с сегодняшнего дня положенной на твои плечи. Я дурачье, но ведь ты уже улыбаешься. От мыслей и минутной позы виноватого ребенка отвлекла Ив, которая вдруг крайне осторожно, но все же ощутимо соскользнула с колен, неспешно поднимаясь на все четыре лапы и делая аккуратнейшую попытку подобраться поближе к новому для неё мабари. Алистер по инерции некоторое время наблюдал за ней, однако сразу же понял, что существом движет чистейший интерес, даже благостная симпатия, ведь глаза мохнатой подружки выражали сейчас нечто среднее между немым восторгом и воодушевлением. Значит все в порядке. Они друг друга поймут. Так же, как и хозяева?
- По крайней мере, это можно перетерпеть, да и куда лучше, чем моровая болезнь. У тебя нету отчётливого чувства, что скверна в тебе расползается по всему организму, и ты умираешь. Так что я переживу, я сильная девочка. К службе я готова. Но я пока знаю слишком мало. Мне не рассказали про все побочные эффекты. Знаю только про кошмары, чутьё и 30 лет жизни, если мне сильно повезёт.
Ох, точно. Щекотливая и менее всего приятная тема на общем фоне. На мгновение Тейрин несколько сжался, будто ощущая, насколько девушке эта тема неприятна. К тому же, еще и начал так настойчиво... С другой стороны, разворошишь осиное гнездо сразу - более не будет очага опасности. Лучше заверить девушку в ближайшее время, чем многим позже.
- В принципе, знаешь... - Алистер на время замолчал, выпрямляясь в спине и как бы растерянно пожимая плечами - Оказавшись в рядах Стражей, я тоже имел очень мало представлений как о них самих, так и об их жизни вообще. И эта зараза в виде крови... Немного странно, немного пугающе. Вот ты вроде начинаешь панически спрашивать себя: зачем это нужно, теперь на счету года, что будет потом, но... Долг. Мы те, кто ценой собственной жизни обязаны защитить часть своего мира. Мы те, кто принесет своим народам спокойствие и счастье, не обращая внимания на трудности и исход. Это безумно много. Это подобно новой жизни. Это стимул для бытия и цель в нем. Я вздохну последний раз только тогда, когда буду уверен, что землям, которые я ревностно оберегал и людям, лица каждого из которых запечатлены в моем созании, ничего больше не угрожает.
Сказав это, парень поначалу почувствовал себя не в своей тарелке. Увлекся, начал разглагольствовать, поймет ли? А может испугается одного из смыслов? Хотя нет. Это ты здесь начал бредить. На губах появилась прежняя лучезарная улыбка, Алистер смело выпрямил плечи, подался чуть вперед, навстречу девушке и легко, даже игриво поведя бровью, подмигнул, убеждая в позитивности своих слов. Хотелось заверить её в том, что все будет хорошо. Нет, даже лучше. И так действительно будет. Пусть она почувствует это.
– Алистер, а ты… Извини, что спрашиваю такое, понимаю, что тебя уже достали этим и всё такое… Это ведь ты с Героем Ферелдена Мор остановил, да?..
- О, ты об этом. - по привычке Тейрин изумленно похлопал глазами, некоторое время отмалчиваясь и уже после вдруг вскидывая руку к голове, смущенно вороша темные волосы и с глуповатым выражением лица да прерывистым добрым смехом поясняя - Да, признаться, было времечко. Скучать явно не приходилось, гости у нас были постоянные и чересчур буйные. Как видишь, успокоить удалось надолго.
Конечно, в голове всплывали воспоминания и они были куда более пессимистичны, нежели слова, но то, что было, уже прошло, закончившись не так уж плохо. К тому же, Элисса только-только начала расцветать, а Алистер уже стойко пообещал себе, что доведет начатое до логического и приятного завершения.

Отредактировано Alistair Theirin (2012-01-29 23:03:02)

Заметила. Его ошибка или её напряженная внимательность? Провалившись-таки в своем крайне осторожном осмотре, Алистер отвел глаза в сторону, уставившись на ближайший цветной и ровно выстриженный куст. Неловкое ощущение  активно точило зубы о грудную клетку, жутко хотелось занять себя чем-нибудь совершенно посторонним, чтобы не гореть с того странного и не такого уж весомого на деле, но настойчивого стыда. И все дело даже не в обличении, а в том, что по факту девушка смутилась. Парень с сокрушением ловил каждое робкое движение Элиссы в попытке укрыть себя от посторонних глаз. Конечно, шрамы красят мужчин и только мужчин, женщин нужно оберегать от подобных "аксессуаров". Но несмотря на то, что девушка уже имела различного рода отметины, она все равно была привлекательна и приятна.
Спустя некоторое время, Тейрин все же осмелился снова обратить внимание на гостью, уже не рассматривая, но желая показать, что от разговора не отстранился, наоборот, все это время был во внимании и готов продолжать беседу, плюс ко всему, это являлось чистейшей правдой. Парень неспешно поднял голову чуть выше, взглядом украдкой обводя девичье лицо и задерживаясь на глазах, без лишних слов извиняясь за то, что заставил чувствовать себя неудобно. По губам скользнула улыбка, залегшая в самых уголках - легкая, может даже, покорная. В сознании сейчас плотно закрепилась мысль о том, что девушка все правильно поймет и так, на языке малейших жестов. А пока, общение вновь поспешило восстановиться.
- Ну почему же сразу мешка с провизией… В доспехах ты держишься хорошо, насколько я успела заметить, значит и без них довольно неплохо. Если только они не являются тем, что удерживает тебя в более-менее горизонтальном положении благодаря весу. Хотя это вряд ли. Да и, будь уверен, при дворе хватает своих тюфяков, так что даже не думай в себе сомневаться.
- Доспехи, скорее, являются тем, без чего я чувствую себя голым. - осторожно подтянув одну из рук к груди, Алистер сжал кулак и от души постучал по многослойной металлической пластине, усмехаясь глухому лязгу, отозвавшемуся в ответ на стук - За несколько лет они как будто вросли в тело. Постепенно перестаешь чувствовать как тяжесть, так и тугость многочисленных креплений, да и двигаться со временем куда проще, получается почти что естественно.
При всей женственности Элиссы, в доспехах и с толковым оружием представить её было не сложно. С той манерой, с которой она подает речь и мыслит, двигается и реагирует, с редким и необычайно глубоким осмыслением окружающего её мира в глазах, девушка создавала впечатление о том, что в жизни уже многого натерпелась, достаточно неприятного видела и готова если не ко всему, то к большинству различных ситуаций, которые могут чугунной наковальней вдруг рухнуть на голову. Связать это все между собой и получится выдержанный характер, имеющий основой крепкий стержень опыта. Наконец, то, на что решилась Элисса, попадая в стены Башни, тоже важно принять во внимание. Что есть после всего вышеперечисленного какие-то там латы и колюще-режущие изделия из стали? Всего лишь дополнение к войну. Оказавшись на новой ступени своей жизни воин, разумеется, пока только пытается адаптироваться к тому, что переживает и еще только переживет, но, как показалось Алистеру, девушка ведет себя более, чем достойно. И за это, надо сказать, парень уже проникся к ней неким благоговением. В конце концов, не каждый день видишь красавицу, сумевшую сделать столь сложный и ответственный шаг. Необыкновенная.
- Иди уже, бабник несчастный, дама тебя заждалась!
- Ох. - только и смог поначалу изумленно обронить молодой человек, в долю секунды прерывая свои размышления и обращая внимание на пса новой знакомой. - Точно не уверен, но, по-моему, у них уже зародилась любовь. Смотри, как хвосты ходуном ходят. И эти преданно-верные глаза, медленно съезжающиеся к носу. Никогда бы не подумал, что влюбленные мабари выглядят именно так. Это Ив, кстати.
Названная так активно виляла коротким хвостом, тянула навстречу своему мохнатому рыцарю морду и исходилась восхищенным скулежом, что даже не сразу обратила внимание, где и когда прозвучало её имя. Торопливо оглядываясь и находя "очаг", мабари коротко баркнула, обозначая что-то вроде "я здесь, но немного занята" и повернулась обратно, имея смелость подползать чуть ближе, чтобы поскорее встретиться мокрыми носами. Тейрин же, наблюдая за разворачивающимся собачьим свиданием, улыбнулся подобно сытому коту и с добрым прищуром покачал головой. У вас, оказывается, все так просто. Людям требуется гораздо больше времени. С этой же мыслью Страж повернулся к гостье, внутри себя снова ощущая неистовое смущение, но изо всех сил сдерживая повторную алую сыпь на щеках. Они с Элиссой от парочки поодаль сейчас разительно отличались, но парень все же придержался мысли, что все еще может быть, только не сразу. Впрочем, оно и к лучшему, неспешное познание друг друга - есть самый надежный способ взаимосвязаться.
- Так всегда. Вливаясь даже в новую компанию или переезжая куда-то, ты сначала знаешь очень мало. Но потом проходит время и человек, повинуясь своей природе, начинает обрастать связями, информацией и имуществом как покойник ногтями, уж извини за такое сравнение. А долг… Мне это понятие хорошо знакомо, оно меня не пугает ни с какой стороны. Меня так же не пугает то, что я могу в любой момент умереть и, что, по сути, моя жизнь принадлежит не мне, а людям, которых я буду защищать. В какой-то мере орден Серых схож с гномьим Легионом Мёртвых. Различие только в приобретаемых способностях. А так мы тоже в какой-то мере похоронены заживо.
- Ты знаешь... Я верю, что ты справишься. Есть в тебе сила, которая поможет в трудную минуту. И ты сможешь использовать её правильно. - выражение лица стало значительно серьезнее, чем прежде, но глаза, скорее, приобрели нотки заботы и доверчивости, каждое слово было от чистого сердца - Если что, я где-то рядом. Нет, я не насмехаюсь, не флиртую или еще что-то в этом роде, абсолютно бессмысленное. Вполне серьезно. - парень выдержал мимолетную паузу, вдруг с осторожностью чуть приподнимая и протягивая раскрытую ладонь навстречу девушке - Хватайся и держись так крепко, как только можешь. Тогда все всегда будет хорошо. Ведь вместе проще, верно?
Полусерьезно подмигнув и растягивая губы в убеждающей улыбке, Тейрин склонился чуть ближе и в который раз всмотрелся в глубину девичьих глаз. Прямо, но с самыми лучшими и светлыми намерениями. Ему хотелось, чтобы с сегодняшнего дня Элисса начала раскрываться хотя бы на йоту, на самый незначительный процент. Ему хотелось защищать её и радовать как можно больше. Ему хотелось, чтобы она обрела себя в стенах Башни и стала бы жить полной жизнью, дышать глубоко. Почему? Пусть они слишком мало знакомы, Алистер все же имеет странную привычку очень быстро привязываться к людям. И будь, что будет.
- Ты не думай, что я это спрашиваю с какой-то корыстной целью. Я просто… Просто хотела сказать тебе «спасибо». Мне действительно страшно представить, что ты пережил, и что тебе довелось перенести за это время. Но ещё страшнее представить Ферелден в случае провала. Так что просто… Спасибо.
- Что же... Как это обычно говорится... На здоровье? - Алистер снова засмеялся, как ни в чем не бывало, нисколько при этом не заботясь о том, что воодушевленный гогот вновь щедро сотрясает округу - Как-то так.

Отредактировано Alistair Theirin (2012-01-31 14:38:49)

Алистер вот-вот до конца проникся еще и ментальным общением с девушкой через жесты и взгляды, не прерывая при этом традиционно-словесного и, даже хотел что-то сказать, однако, когда девушка моментально поднялась на ноги, вооружилась с завидной скоростью и приобрела все признаки толкового, но весьма напряженного война, Тейрин мгновенно обо всем позабыл. На некоторое время, даже ни в чем не разбираясь, он готов был уже последовать примеру Элиссы, не слишком быстро, но прочно хватаясь за рукоять меча и начиная постепенно вытягивать его из ножен вкупе с зоркой оглядкой вокруг. Благо, до возбудившегося сознания частично стало добираться понимание, что тревога была ложной и Алистер, все также плавно отстраняясь от оружия и опуская руку, огляделся контрольный раз. С губ сорвался неслышный вздох облегчения. Тейрин сам по себе всю жизнь был спокоен как удав, реагируя даже на внештатные ситуации достаточно сдержанно, а потому то, что сейчас произошло, тем более, как оказалось, не по-настоящему, не слишком впечатлило. Дошла и та мысль, что в месте, где сосредоточенно столько разнокалиберных войнов, на деле тяжело устроить громкую потасовку с самого начала, так как по старому и излюбленному военному ходу от ворот наступление обычно начинают нещадно, что называется, гасить. Так что удивило парня несколько иное. Почему Элисса столь болезненно реагирует на малейшие резкие звуки? Предельно осторожная и слишком напряженная. Как взрыв, огонь. Кажется, будто в ней сокращаются все мышцы и срабатывают рефлексы. Похоже, что она ежесекундно вслушивается во все, что её окружает и находится в постоянном тонусе. Но зачем? Башня Бдения слишком хорошо защищена, чтобы ходить с опаской и расчехленным наружу оружием. А может, это он моральное бревно?
Молодой человек все это время всматривался в свою новую знакомую с особым вниманием, отслеживая каждое движение, взмах ресниц и даже дыхание. Но когда девушка вновь устроилась возле стены, принимая куда более свободную позу и приобретая прежнее спокойное выражение лица, Алистер также позволил себе чуть расслабиться. Очень хотелось спросить насчет такой реакции на недавно прогремевший звук, однако останавливали смутные сомнения, вернее даже целый рой. В голове крутились глупые мысли, какие-то нелепые слова, но парень, входя в привычный режим человека-который-склонен-выбрасывать-из-головы-все-ненужное решил, что лучше всего будет передать свое отношение по взгляду, ведь он уже был уверен - они прекрасно понимают друг друга через установленную и обязательно особую связь. Следуя именно этим побуждениям, Страж дождался, пока красавица обратит на него внимание и постарался улыбнуться по-особенному, в первую очередь, конечно, искренне. Улыбка была легкая, но вкупе с добрыми и очень даже понимающими глазами, пожалуй, неоднозначная, несущая смысл вроде: Не волнуйся, я все прекрасно понял и уважаю тебя за это.
- Оооо, какая прелесть! Если это не любовь, то точно искреннее обожание! На моей памяти такая дурацкая мордень всегда маячила поблизости больших запечённых кусков мяса или целиковых туш… - услышал Тейрин от уже заметно повеселевшей девушки, что на данный момент уделяла внимание совершенно замечтавшемуся псу.
- Готов поспорить, Ив тоже еще никогда не видела истинных доблестных мохнатых войнов. - с легким смехом разошлась по телу и окончательная отдушина, все приходило в прежний комфорт и благодать.
Тогда-то Алистер и выступил вперед, стараясь стать к новой знакомой чуть ближе. И, как уже было сказано, вовсе не из какого-то там приземленного флирта или корыстных целей, этого на самом деле даже и не подразумевалось никогда, а из желания как-то поддержать, оказаться опорой здесь, в пока еще неосвоенном мире Серых Стражей. Быть может, он несколько поторопился? Реакция Элиссы на его слова и движение оказалась несколько расстроенной на чувства.
- Алистер, нет ты не должен… Такие слова… И мне? Ты не то что не должен… Ты просто не можешь говорить мне такие слова. Ты меня знаешь крайне мало, не знаешь кто я и что я… И уже такие обещания и предложения? Нет, не нужно… Может у вас, Стражей, это и принято, но я… Я так просто не могу, нет.
Может, он показался слишком настойчив? Не реалистичен? Слащав? Или же ей просто слишком неудобно? Ведь, по сути, она протянула руку в ответ, Алистер тут же крайне осторожно сжал её, с такой же бережностью обхватывая пальцами, ощущая, насколько холодна и нежна кожа одновременно. Не верит? В этих глазах читается, скорее, ошарашенность, чем подозрения в лживости. Боже, как ты смотришь. Твои глаза выдают тебя одновременно слишком сильно, и в то же время скрывают полную правду. Знаешь, мне жутко неловко. Но я произнес каждое слово на полном серьезе, на клятве.
- Я хочу помогать тебе и защищать тебя, пока имею силы. - почти повторил Алистер, разделяя слова на мягкие паузы, невольно и ненавязчиво улыбаясь - Возможно, я прошу слишком многого, но позволь мне это.
Глазами он наверняка походил на пса. Расширившиеся, заблестевшие преданностью и некоторым кротким обожанием. Вдумчивый и сосредоточенный на малейшем движении взгляд. И все же... Смущаясь от своей же искренности и ощущая бесконечные приливы неловкости, Тейрин не выдержал и, хотя сжимал сейчас руку девушки с силой и одновременно бережливостью, согревая горячими пальцами прохладную кожу, все же вскоре со смехом оттараторил:
- А про то, доверяю я тебе или нет - догадайся сама по следующим моим словам. - глаза приобрели хитрый и воодушевленный прищур - Я свято верю в то, что люди с холодными руками имеют большое и горячее сердце.

Выскользнула. Столько слов, эмоций. Мечется. Так странно и... болезненно?
Только девушка высвободила руку, Алистер начал особенно ощущать, как стынут кончики пальцев вместе с теплом всех тех слов, которые должны были лечь креплением на касание. Один из отдаленных рефлексов сработал, заставляя руку нервно дрогнуть, а её владельца ощутить отголосок неприятной вяжущей боли. Вскоре по коже загулял какой-то странный и пробирающий до костей холод. Одно за другим, как по цепочке - к Бездне. Дважды странно и опасливо. Аномальный невидимый лед, нарастающий с завидными оборотами именно внутри него. Тело начало неметь, как будто Тейрин взглянул в глаза знаменитой чарующей женщине - Медузе Горгоне и та, подчиняя себе своими грубыми и беспощадными методами, обратила его в камень. С каждой минутой парень все больше начинал напоминать истукана, с болезненным вниманием и напряжением вслушиваясь в каждое слово девушки, наблюдая за её жестами и эмоциями. Кажется, это явление называется "настолько обескуражен, что и пошевелиться невозможно"? Что-то вот как-то противненько.
Даже когда Элисса замолчала и, вероятно, начала дожидаться хоть какой-то реакции с его стороны, Алистер остался в молчании. Моральное разоружение все еще вило из него веревки, заставляя падать в водоворот своих суетных, числом в Легион мыслей, в надежде разобраться, понять хоть немного. Хоть что-то из этого. Голова медленно, но верно опустилась на грудь. Страж едва ли как-то отреагировал на касание подбородка раскаленной пластины брони, на мгновение недовольно изогнув брови и снова направляя несколько отчужденный взгляд в пол, в одну точку. Нет, на сокрушение это все же походило мало. Парень ваоспаленно думал. Лихорадочно искал пути, вырисовывал срочные схемы, просчитывал вероятность. Всего лишь для того, чтобы вывести хоть какую-то реакцию на все это. В одном ситуация не выглядела слишком масштабной, он всего лишь предложил - она всего лишь отказалась. А с другой... Другую вот, пожалуй, стоило бы озвучить вслух. Так, для наглядности.
- Вообще-то я храмовник. - вдруг спокойно начал Алистер, снова неспешно поднимая голову и делая вид, что увлеченно рассматривает стену - Недоученный, можно даже сказать, что мало состоявшийся, но как факт. За то время, пока я был на послушании в Церкви, наш наставник, мудрый и добрый человек успел вложить в меня достаточно, чтобы впоследствии я пошел с этим по жизни. Он сумел пояснить простую правду жизни, которая, может, и не сгодится другим, но для меня является идеальным вариантом.
Надеюсь, ты не подумаешь, что это проповедь. Я никогда не был тем, кто толкает мудрые слова перед любым человеком, что попадется ему на пути. Мне никогда не нравилась вся эта мишура. По сути, все только самое важное. Выслушай же меня в этом. Тогда ты поймешь все то, что я сотворил ранее. Тейрин с некоторой тяжестью вздохнул, коротко, словно призрачно, улыбнулся себе под нос и, наконец, зашевелился. Уперевшись ладонью в землю, молодой человек сделал над собой небольшое усилие, заставляя затекшие конечности прийти в норму и вскочил на ноги. Осторожно, без резких движений и даже шума, скорее всего, по одной из военных привычек. Все также молча, удерживая словесный разрыв, он как ни в чем не бывало хорошенько потянулся, выпрямляя руки, позвонки и несколько застывшие мышцы. После чего окончательно выпрямившись в спине и делая пару решительных шагов в сторону, ближе к солнечному свету, Алистер неспешно продолжил.
- Первое, чему нас выучили - это искренность и честность. Если ты хочешь сделать что-то - делай. Сказать - говори. Чувствуешь - сумей передать. Не важно, чем обернется это потом, главное, не таить и не врать себе. Своему собственному "я". Раскрыть себя, обнажить. Потому что скрывать нечего. - Несколько сбившееся дыхание помешало продолжить разговор сразу же после очередной фразы, потому парень немного отмолчался, заодно подбирая подходящие слова - Более того, скрывать нельзя. То, какой образ жизни ведут люди - их собственное право. То, по каким устоям живешь и ведешь себя ты - принадлежит тебе и нуждается в воспитании. Избрав путь храмовника, мы сами нарекли себя теми, кто должен открыться этому миру раз и навсегда, полностью. Не важно, как больно и сколько раз тебя будут бить - ты не имеешь права ставить блок или ломаться. Ты должен взрастить в себе такую выносливость, которую хватит на добросовестную и чистую жизнь, которая не надломится под гнетом причиненной боли.
И вновь остановка. Где-то за броневой частью трепещет сердце, волнуемое сразу множеством воспоминаний. Все тело напряжено, каждая мышца натянута словно струна. Говорить тяжеловато, но одновременно и нет никакого желания сдерживаться. Хочется продолжать уже хотя бы потому, что все это вновь всплыло в памяти. Еще одно доверие в виде рассказов из жизни? Посвящение ей личного Рая и Ада? Да, пускай. Пускай будет так. К тому же, Алистер при всем своем недавнем потрясении ни на секунду не смог пожалеть о том, что доверился. И не пожалеет. Никогда.
- Как я и сказал - обучение не было закончено. Меня забрали в ряды Серых Стражей, где я сразу же наглядно узнал, что такое потери, что есть Мор, что есть ужасы жизни. Война и святость несовместимы. Принимая доспехи Стража, безвозвратного война, ты теряешь все то, что обрел в прежних стенах. Если, конечно, не успеваешь зацепиться за плоды своего прошлого. Я... успел. И пронес невероятно хрупкое доверие к людям через массовые кровопролития, хаос и смерть. На моей памяти есть богатое множество ужасающих событий, которые били по всему телу и мировозданию, ломая все к чертям, не давая ни единого шанса восстановиться. По сей день, вспоминая борьбу с этим треклятым Мором, я нервно вздрагиваю. Потому что мне никогда не забыть случившегося. Я также ненавидел. И ненавижу до сих пор. Люто. Необузданно. Пусть даже если мной проклинаемых уже нет на земле. Но... Что бы ни произошло дальше, до конца я не потеряю веру к людям. Не потеряю. Не перестану предлагать руку помощи и иметь желание сплотиться. Предательство или умышленное убийство - уже на их совести. Я отношусь к человеку так, как был научен, так, как я хочу. И пусть это будет неизменным.
Только к концу монолога Алистер смог заметить, что несколько повысил голос. Из привычного мелодичного и мягкого звучания теперь выродились отчетливые, твердые слова, сплетаемые такие же нерушимые фразы. Нет, он не давил. Но отчаянно пытался раскрыть себя перед девушкой. Главное теперь, чтобы она смогла понять его. Поймет ли?... Пожалуй, покажет лишь время и треск лопающихся барьеров между ними.

Хайевер... Кусланд. Мягко говоря, неожиданно. Алистер мог представить находящуюся рядом с ним девушку кем угодно, но никогда не подумал бы, что она носит столь громкую фамилию. И эта история... Казалось, что кровь в венах сейчас же застынет кольями, разрывая сосуды и капилляры, заставляя корчиться в бессилии и какой-то тупой, но всепоглощающей боли. Когда он слышал подобное, ему всегда становилось почти также плохо, как тому, кто сейчас повествовал об этом. Осознание приходило мгновенно, Страж как будто внедрялся в говорящего человека, находился в его положении. Обычно это откликалось тяжким грузом. Словно огромный камень, который свалился сверху, ломая не только грудную клетку, но и все кости разом, в дробь. Практически невыносимо. Жизнь Элиссы отчасти казалось парню вымыслом, так как скачок от блаженной жизни до хождения по мукам был слишком резким, но... Врать она не могла. Только не врать. Только не она. Просто остатки сознания доламывал тот острый факт, что все на самом деле было. Было и оставило свой след. Путаясь в пространных раздумьях и утопленником погрязая во множестве беспощадных разрушительных эмоций, молодой человек поймал себя на мысли, что парой моментов их с Элиссой судьбы схожи. Совсем немного и лишь приблизительно, к тому же далеко не радужно, но схожи.
Когда Алистер достиг осознанного возраста, Эамон Геррин, эрл Редклифа, растивший его вплоть до десяти лет, рассказал мальчику о его настоящих родителях. Его отцом оказался сам король Мэрик Тейрин, покойной матерью же - обыкновенная служанка, потому-то мальчик и не мог появиться "дома". Изольда, супруга Эамона, позже настояла на том, чтобы Алистера отдали на воспитание в Церковь, чему противиться было бесполезно да и, в принципе, незачем. Тейрин со временем свыкся с жизнью будущего храмовника и уже начал серьезно осмысливать свое назначение в этой сфере, как вдруг в его жизни появляется Дункан и изменяется абсолютно все. Теперь уже парень попадает в ряды Серых Стражей, исправно обучаясь на война, все меньше походя на храмовника, но все же не оставляя старую школу совсем. Он быстро привязался к Дункану, относился к нему как к своему отцу, продолжал расти открытым и общительным человеком. Именно забота и родительская любовь со стороны наставника воспитали в Алистере те самые качества, которыми он владеет сейчас.
Все было бы прекрасной сказкой и дальше, если бы не случился тот самый Мор. Будто напополам треснул целый мир, отделяя жизни всех народов слепой, почти несуществующей линией от смерти. Будучи полноценным Серым Стражем, парень сражался вместе со всеми. Он готов был пасть в битве за победу, за народ, за мир. Он смог переступить через себя для того, чтобы суметь рубить головы. Тогда ему казалось, что он уже пережил достаточно режущих и ломающих моментов, но наступил самый главный. Тот, что оставил глубокий рваный след через все сердце и ослепил ненавистью на многие и многие годы. Логейн... При сигнале на башне - дым зажженного костра, он должен был вывести свою армию. Так как Логейн считался дворянином с высоким положением, ему была подвластна достаточно большая территория, а значит, и немалая армия. Когда сигнал произошел, он не вывел своих войск. Погибли все. И старший брат Кайлан, и Дункан. После тех невыносимых событий у Алистера не осталось никого. Было потеряно абсолютно все. Позже, Логейн, конечно, тоже умер, пав вместе с Архидемоном, но итог его грязных дел и умыслов до сих пор не дает Тейрину покоя.
В самое сердце что-то неожиданно кольнуло, ощущаясь тонкой иглой во плоти и противно расцарапывая, от чего парень едва ли подавил желание болезненно согнуться. Вместо этого он всего лишь на момент крепко зажмурился, затаил дыхание и тяжело, но беззвучно выдохнул, пытаясь прогнать из себя эти неприятные ощущения, вызванные потоком воспоминаний. Вот в чем они с Элиссой были так похожи. Одни. На всем огромном свете. Преданные, щедро покалеченные жизнью. Вот только она пока еще не зажила, а он смог хоть как-то сломать свою раковину и выйти на свет. Да, поначалу в глаза било слишком сильно, да, сердце разъедало будто змеиным ядом, но он поднялся на ноги и окреп снова. Ради жизни, ради долга, ради тех, кто лег в землю.
- Ну что, доволен? Теперь-то понимаешь почему я шарахаюсь всех и вся и боюсь доверять?
Некоторое время Алистер все еще напоминал каменное изваяние, не решаясь как-либо пошевелиться и лихорадочно обдумывая что-то, но в какую-то секунду он все же круто развернулся, нашел пытливым взглядом сидящую у стены девушку и уверенно двинулся к ней навстречу, в мгновение сокращая расстояние до минимума. Оказавшись рядом, Тейрин опустился перед своей знакомой на колени, сровнялся с уровнем её лица и всмотрелся в глаза. В глубину её светлых, но полных скорби и боли глаз своими, темными, однако, куда более ласковыми и радужными. Так прошло еще незначительное количество времени, после чего парень без лишних слов, сигнала жестов да тому подобного протянул к девушке руки и, осторожно обхватывая, обнял. Одной рукой крепко обвивая девичью талию и прижимая к себе, пальцами другой зарываясь в темно-рыжие волосы и с каким-то облегчением прикрывая глаза. Он подозревал сейчас, что она будет в замешательстве, в негодовании, что, возможно, инстинктивно попытается что-либо сделать или даже выхватить оружие, он, в общем-то, сам не до конца осознал, зачем решился на этот жест, но объятия были уверенными. Сильными, крепкими, искренними. Он обнимал её так, как обычно обнимают дорогих и близких людей, открываясь для неё настолько, насколько это возможно. Напоследок, прежде, чем отпустить, Тейрин подобрался поближе к уху и вполголоса бросил:
- Мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь.
Это еще одна причина, по которой я никому не позволю тебя обидеть. И пальцы разомкнулись. Алистер отпустил садовую гостью с такой же осторожностью, как и заключил. С легкой, немного грустной улыбкой он последний раз взглянул на неё, поднялся с колен и, уже более спокойно развернувшись, неспеша двинулся по узкой вытоптанной тропе. Каждый шаг был безумно медленным, с долей робости. Частино Страж понимал, почему так происходит. Он хотел оставаться рядом с ней. Внутри боролось желание сбежать и желание остановиться, стереть проделанную дорогу. Наверное я совсем обезумел... Совсем.

Сейчас он вообще себя не понимал. Рассинхронизация разума с телом почти каждый миг становилась все больше и больше, доводя одним лишь своим явлением местное мировоззрение Стража до абсурда. Разум шептал, что надо идти, удаляться, что почему-то еще и так нельзя, а ноги, вопреки всему, что констатировала оппозиционная сторона, с каждым последующим шагом то изрядно тормозили процесс движения, то вообще связывались в какой-то непонятный узел, настойчиво мешая выполнять предначертанные действия. Сердце, к слову, ко всему этому уже тоже успело подключиться и колотилось с такой силой, что казалось, будто каждый стук в мгновение ока разносился по всему телу, особенно сильно ударяя по вискам. Со стороны все выглядело так, будто Алистер болен. Ссутулившаяся спина, дебильноватая осевшая походка и совершенно отсутствующее выражение лица, подкрепляющее за собой впечатление смотрящего, будто парнишка сейчас что-нибудь выплюнет. Что-что. То самое бесноватое сердце, которое сменило тактику, прижимаясь настолько, насколько это возможно к стенкам грудной клетки, усиливая свой нервный и неистовый стук, вдобавок разгоняя побольше крови по сосудам, отправляя в том числе и лицу, что начало краснеть незамедлительно.
О, Создатель, хватит! Устав бороться сам с собой и порядком раздражившись от внутреннего бардака, Тейрин заставил себя встать, как вкопанный на полпути. Он втянул носом освежающий цветочный запах, вскинул голову, потрясая ей из стороны в сторону, попытался выпрямиться во весь рост и почти тут же понял, что его осенило. Корень проблемы вдруг поспешно нашелся, стоило Алистеру заорать в душе самому на себя и утихомирить взбесившиеся органы. Режим персональной психбольницы кончился и парень со спокойным выдохом лишь сумел покачать головой, дивясь, как вообще такое могло произойти, а скорее даже - почему он такой неправильный. Эх ты, бесстыдник. Ты бесстрашно воевал, принимал решения, говорил сложные тяжелые вещи, а тут... Девушки испугался. Ввел наверняка красавицу в ступор, она и не знает, что думать об этой свинье в доспехах, что махнула на горизонте кучерявым хвостом. Даже Ив обругала бы тебя. И, скорее всего, сделает это, как только ты вновь попадешься ей на глаза. Поворачивай, дурачина. Поворачивай.
Больно укусив себя за губу и нахмурившись, мысленно сделав себе еще километровый гневный и совсем нелестный выговор, Тейрин решительно развернулся, изменяя свой курс. И хотя плечи он старался держать прямыми, неуклонными, а осанку более или менее достойной Серого Стража, парня как всегда дико, со всеми потрохами сдавало лицо. Тысяча эмоций скрывались одному только Создателю известным способом, вместо них выступала добрая сотня, благодаря которой физиономия как-то заметно растерялась и вообще перестала распознавать ориентир, что же все-таки изображать сейчас. Алистер был уверен - выглядел он не просто глупо, а архиглупо. Кретинище. Величайший идиотище просто. Единственное, что хоть в каких-то рамках удержало Стража от очередного гнева праведного так это то, что хватило ума возвращаться к девушке за просьбой понять и простить. Он ей заранее уже сказал, что в рядах Серых Стражей отличается особыми "умом и сообразительностью", но как бы там ни было, за все сотворенное надо нести отвественность, причем в настоящем времени.
Однако, стоило вернуться Алистеру на прежнее место, как вся решимость и слова канули в лету. Ступая последний раз, парень сумел только глупо замереть, с болезненным вниманием всматриваясь в девушку. По мелкой дрожи на плечах, позе и ворчащем мабари совсем рядом стало ясно, что либо Элисса плачет, либо собирается. Факт фактом, обескуражить и обидеть он её сумел. От этого стало еще в три раза противнее, чем было. Такая хрупкая, светлая, она доверилась ему, позволила коснуться себя, приняла вопреки настороженным привычкам, а он... Эээх, неуклюжее создание. Тейрин уже хотел было вновь начать акт самобичевания, но отрезвевшее после встряски сознание покрутило у его же виска пальцем и шепнуло, что главнее всего сейчас подобрать наиболее точно описывающие ситуацию слова и извиниться так, как желает того душа. Посему, быстро скооперировавшись, но в раздумной лихорадке не имея возможности найти те самые подходящие слова, Алистер лишь вновь опустился на колени, стараясь оказаться и максимально близко, и одновременно в разумных границах. Пес девушки тут же обратил на него внимание, пусть и не рыча, но глядя с такой укоризной, что парень тут же покорно склонил голову и несколько раз кивнул, мол, совестно за поведение, очень совестно.
- У меня никогда не было настолько близкого знакомства с девушкой, но... есть такой пункт, что... когда... когда мне становится слишком неловко... я начинаю удирать. - какими бы слова не были или же будут, нервы-чувства-и-смущение сделали свое дело, разливая на стыдливые щеки насыщенный алый цвет, заставляя выглядеть Стража как малолетнее дитя. - К сожалению, ничего не могу поделать с этой глупейшей особенностью. Я... я нисколько не вру, ни за что не стал бы! Это правда. Правда...
Румянец лишь усилился и Тейрину даже на секунду показалось, будто его внешне безвозвратно перекосило. Теперь уже пылающие щеки погасить не представлялось возможным совсем. Уж здесь и неловкость, и стыд, и вина. Большей частью вина, так как грызла она больнее всего и пробуждала злющую беспощадную совесть. Решившись на отчаянный шаг, но ни в комем случае не в качестве застилающего глаза хода, а наоборот, пытаясь хоть как-то покаяться, доказать свою верность и правдивость прозвучавших ранее слов, парень подтянулся еще чуть ближе. Осторожно, с предельной аккуратностью Алистер дотянулся до одной из девичьих рук и заключил её узенькую ладошку в свои, большие и широкие. Некоторое время с бережностью и благоговейным посапыванием поглаживая мягкую нежную кожу, не решаясь поднять взгляд на лицо и боясь даже вслушиваться в реакцию, Тейрин опасливо прикрыл глаза и, склоняясь чуть ближе к руке, поцеловал тыльную сторону ладони. В незамысловатое, казалось, касание он вкладывал сейчас весь свой восторг перед Элиссой и уважение, что испытал за время разговора. Ему все также страстно хотелось, чтобы она почувствовала и правдивость всех его ощущений, ведь он не лгал. Когда люди врут, у них не бывает настолько глупого лица и еще более нелепого поведения.
- Прости меня. - Зашептал вдруг парень хрипло и прерывисто, как будто в груди и горле его что-то настойчиво прерывало, хотя, отчасти это ощущение было правдивым, имя которому "покаяние". - Не сегодня, может, и даже не завтра, но прости.

Вся сложившаяся ситуация была бы натуральна, если бы существующий здесь и сейчас мир внезапно не подкосился. Это было похоже на то явление, когда вскрывается на реке лед - немного неожиданно, по частям, но безвозвратно высвобождая воды, срывая застой и образуя нечто новое, совершенно свежее. На какой-то момент показалось, будто также вдруг остановилось все внутри. Время, дыхание... даже мысли. Застыли и осыпались как стекло, голова опустела. Ни одна мышца и ни один сустав не дрогнули, все замерло. Закаменело? Глаза не видят, сколько ни смотри. Чем старательнее ты всматриваешься, тем проще ускользать картинке, фокус не словить. Уши не слышат. Кричи в самое ухо, разрывай децибелами перепонки - бесполезно, ни звука не отобьется. Губы без дрожи. Будто зашиты толстой грубой нитью, срослись в одну полосу, исчезли. Возможно, на губах остались сотни и тысячи влажных слов, которые теперь уже высохли и не имеют права на существование. Столь странно ощущать некоторую пустоту и обездвиженность. Ты ничего не можешь сделать, более того, ты не хочешь. Пробуешь вздохнуть. Не выходит, нет воздуха, нет движения в горле, чтобы вобрать кислород. Хочешь двинуть хотя бы пальцем. И плоть, и кость непокорны. Кажется, будто каждая клетка сплелась настолько крепко и плотно, что все стало одним большим узлом, который не выпутать и не ослабить, он неподвластен. Сигналы от слабеющего мозга не доходят до пункта назначения, все разрывается по пути, в конце концов становясь чем-то вроде никчемных голосовых обрывков. Полная тишина тела и сознания. Хорошо ли это? Или же плохо? Со стороны, наверное, походит на смерть. Почему нет - ведь когда делаешь последний вздох, все точно также перестает работать, выключается, обрывает всевозможные связи. Должно быть, страшно, наверное? Но нет даже этого. Нет опасения не проснуться. Нет боязни не ожить.
Я чувствовал тепло. Неповторимое, блаженное, его хотелось черпать и черпать без конца. Я хотел отдавать взамен все, что у меня есть за сердцем. Я хотел без всяких сожалений передавать все только самое лучшее, что есть во мне, взамен на эту близость. Она так волновала кровь, вскипая в ней неведомой вакциной. Экспрессия чувств... Что это? Их так много. Безудержная радость, детское веселье, звонкий смех, интимная откровенность, нежная симпатия. Все это и тысячи других ощущений слилось в одно, ставшее вдруг... камнем. Бомбой, которая безвременно разорвалась внутри, разделяя тело на мелкие-мелкие кусочки, почти что атомы. Я искал те светлые чувства, что грели меня всего пару мгновений назад. Но вместо них находил лишь горькое разочарование, черную обиду и угнетающий плач. Невыносимо слышать это. Будто бы кто-то расцарапывает виски изнутри, пытаясь вырваться наружу. И я бегу... Ищу спасения. Срываюсь с места, падая, заранее зная, что мои ноги связаны, что я обречен и дорога назад навсегда будет потеряна. Земля перестает существовать. Как и я. Все вокруг рушится, словно нарисованный, выдуманный мир. Исчезает без следа. Я не понимаю. Глажу руками фрагменты моего недавнего счастья. С левой стороны груди течет нечто черное, вязкое, похожее на испорченную, грязную кровь. Я захлебываюсь ей. Слышу, как от сопротивления трескается метал брони, что прежде так прочно сдерживал все атаки. Для меня перестает существовать абсолютно все. Теряюсь. Теряюсь. Прекращаю быть.
- Это глупо, Алистер.
- ...пока я была без сознания, а дальнейшие пару дюжин дней пыталась выжить и придти в себя от тяжкого ранения, – Рендон вырезал мою семью.
– Ну что, доволен? Теперь-то понимаешь почему я шарахаюсь всех и вся и боюсь доверять?
Образы девушки. Все, что остается в покинутом, до боли воспаленном разуме. Ей улыбка длится недолго, вскоре её сменяют болезненные слезы и страдания, пронзительный крик, сплошной разрыв. Грррх, слишком сильный удар.
- Мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь. - то последнее, что можно было различить перед полным поглощением собственной Бездной, не различить, его это были мысли или же чьи-то еще, все в момент стало безликим.
Обновленное, как будто кем-то измененное осознание вновь прилившей к вискам жизни начало стучать по стенкам черепа подобно лесному дятлу. Навязчиво, вторя громким часам, усиливая громкость с каждым ударом. Первым сработал слух, начиная оборотами воспринимать окружающие звуки, усиливая в голове слышимость и восприимчивость. Далее открылись глаза, изымая из доселе пустых и серых зрачков, прозрачной радужки былой цвет, наполняющийся подобно бокалу, до верха, искрясь и бурля, неспешно оглядывая окружающий мир и как будто принимая от него часть жизненной силы, энтузиазма, стремления. Губы больше не были немыми, их красноватый цвет, казалось, стал лишь ярче после паузы, а слова и улыбки четче, как будто здесь поработал художник. Дыхание брызнуло неистовой волной, захотелось вбирать воздух полной грудью, дышать, дышать, дышать, чувствовать это, наслаждаться, радоваться, что такая возможность существует. Плечи дрогнули, а за ними, следуя примитивному физиологическому рефлексу, мягко содрогнулось все тело, требовательно встряхивая конечности, заставляя пробудиться, быть в полной готовности к какому-либо движению.
Алистер резко распахнул глаза и вздрогнул. Под тяжестью доспехов секундная телесная реакция оказалась совершенно незаметной, впрочем, оказываясь полезной и прогоняя густые неопознанные миражи прочь насовсем. Не поворачивая головы и оставаясь в той же позе, в которой пришло озарение, Тейрин торопливо огляделся. Гранитная стена, поблескивающая зернистым рельефом на солнце, он совсем рядом к ней лицом. На собственное лицо спадают темно-рыжие длинные волосы, явно не его, подбородок чуть упирается в нечто твердое, но, кажется, живое. Руки обвиты, под ними ощущается тепло, как и на груди. Наконец, парень ощутил даже легкое горячее дыхание на шее, которое вызвало ощутимую волну мелких мурашек. Вскоре до незаурядной головы Стража дошло: он никуда не уходил, ничего не говорил, все так, как есть сейчас, он рядом. С ней. С Элиссой. По губам скользнула ласковая, полная теплоты и благоговения улыбка. Алистер неспешно выдохнул, плотнее уперся подбородком в острое девичье плечо и крепче сомкнул руки на тонкой талии, слегка вжимаясь еще и кончиками пальцев. Почувствовав, что девушка, благодаря его осминожьим объятиям, стала еще ближе, Страж, минуя поток лишних и совсем ненужных сейчас слов, одновременно стараясь не слишком сдавать себя в том, что сейчас делает, осторожно подтянулся поближе и коснулся трепетной кожи за ушком. Нет, не поцелуй. Касание вышло как бы случайно, но для одного Алистера оно было намеренным. По его собственному желанию и побуждению стараниями наивных, самых светлых чувств.

Отредактировано Alistair Theirin (2012-02-06 15:05:04)

С весомым усилием изгнанный мираж с каждой протекающей секундой теперь все больше походил на нечто маловероятное. Сказочное, в обложке психоделических повестей, чьи строчки врываются в расстроенное сознание лишь на момент, чуть позже отступая, влача за собой вязкие отголоски пережитого. Неопределенное количество времени ты свято веришь в то, что начинает видеться твоим глазам, поддаешься слепым иллюзиям, падаешь в искусственный мир с головой, совсем не сопротивляясь. Даешь свободу. Ведь они коварные - смогут сделать все, что угодно. И делают. Принося как удовольствие, так и боль, как счастье, так и горе. К сожалению, плохое случается многим чаще, заставляя испытывать крепкое чувство нервоза и выброса адреналина. В одном, это, разумеется, интересно и неизведанно, а в другом - спасибо, больше нам такого не надо. По идее, Стражам и без этого несладенько приходится, особенно ночами.
Абсолютно верно - кошмары. Они приходят самыми разными. От малопонятных и расплывающихся, но будоражащих кровь образов до четких очертаний кроваво-больного и щедро приукрашенного прошлого. Иногда ты видишь море собственной крови, иногда в лицах трупов узнаешь шокирующую правду, которая заставит тебя обезуметь, временами весь мир падает на твоих же глазах, в тот миг, когда ты бессилен. Бывает и такое, что не сразу получается проснуться. Извиваешься на постели, чувствуешь, как горит каждая клетка кожи, вскипает и шипит кровь, вспухают вены по всему телу, с высохших губ срываются шальные стоны, а глаза как будто бы совсем не подчиняются. Странно быть узником собственного сознания. С каждым разом, фактически, приходишь в отчаяние, ведь все остальное время от этих приступов ты пытаешься избавиться. В мыслях доходит до агонии, истерии, но со временем понимаешь, что, возможно от этого уже никогда не избавишься и остается лишь пробовать. Что пробовать? Выход один - бороться всеми силами, взять верх над паранормальными явлениями своего организма. Появляется даже некоторая уверенность в своих возможностях, когда забываешь, что вровень с твоей кровью вены омывает еще и моровая. Может, стоит позволить себе забыться и это станет ключом к победе? Как-то слишком эгоистично и слабо. Пожалуй, нет. Нужно просто жить и радоваться тому, что ты можешь встречать новое утро, засыпать в народившуюся ночь. Что ты не один. Воспоминание о том, что искренняя дружба и любовь греют душу, невольно становится панацеей. А для Алистера, нараспашку открытого миру и людям, это даже больше, чем лекарство. Часть жизни, возможно, один из её смыслов. И, похоже, что оно замечательно, м?
Безупречная благодать. Воздух, кажется, стал еще слаще и легче, наполняя легкие не только необходимой свежестью, но и какой-то окрыленностью, радостью. Деревья при ненавязчивом дуновении ветра лишь слегка покачивались, плавно взмахивая своими ветками, создавая приятный мелодичный шелест. Зеленая лужайка словно стала одним большим и мягким ковром, покорно расстилаясь под ноги, заботясь о комфорте. Где-то вдалеке красиво и старательно распевались птицы, затягивая неспешную волшебную мелодию, которая подвластна только им. Около мраморной стены, подле своих хозяев, расположились две больших собаки. Статный крупный пес, одним своим видом излучающий гордость, храбрость и силу устроился совсем рядышком с себе подобной, той, что поменьше, изящной и по-женски очаровательной. Она лежала на траве и смотрела на своего кавалера очарованными глазами, не решаясь больше призывно скулить, но доверчиво протягивая морду навстречу, желая столкнуться мокрыми носами в который раз. Обожаемый, в свою очередь, это лишь одобрил, осторожно приближаясь и едва касаясь, от трепета прикрывая блестящие счастьем глаза. Оба существа, по самые остроконечные уши влюбленные друг в друга после плавно повернули голову и всмотрелись в еще одну пару, что замерла в единой позе совсем рядом.
Алистер был счастлив. Впервые за долгое время, ощущение совершенного покоя и блага било изнутри ключом, неудержимым источником. Сердце билось в бешеных ритмах, сбиваясь с монотонности, разгоняясь до максимума, тарабаня по всем внутренним стенкам. От него, неуемного, быстрее начала растекаться кровь, нагревая тело как-то по-особенному, изысканным теплом, что собиралось цедильными каплями на самых-самых кончиках пальцев. Свое умиротворение и немой восторг, переплетенные каскадом таких же ярких вспышек-чувств, Тейрин передавал сейчас Элиссе через касания. Ни плотные металлические пластины брони, ни многослойная ткань одежд не мешали парню посылать немые, но понятные сигналы через одну только кожу, движениями. Без сомнения, он вкладывал в объятия всего себя, старался разлить счастье на двоих, словно по бокалам. Руки несмело, содрогаясь в бережности, чуть сдвинулись, начиная едва ощутимые ласки. Создавалось ощущение, что Алистер будто бы выводил что-то на спине девушки, делая каждый виток с особой аккуратностью, рисовал заклинание, которое сможет защитить её. Но на деле, кроме него, для безопасности девушке больше никто и ничто не понадобится. Он - её защита. Так будет всегда. И Элисса понимала это. Тонкие девичьи пальчики настойчиво зацепляли нагревшийся метал, будто бы опасаясь упасть, держась как можно более прочно. Она прижималась всем телом, искренне, передавая с прикосновением свои истинные чувства. Ни за какие сокровища мира нельзя было купить подобное ощущение. Оно бесценно потому, что свято. Неприкосновенно. Слишком интимное, придуманное исключительно для двоих. Веди себя так, как захочешь. Не сдерживайся ни в чем. Не прячь своих эмоций, не подавляй их. Я всегда пойму тебя. Всегда выслушаю. Спасу. Сохраню. Смогу. Потому что ради тебя. Потому что ты. Какая бы ни была... Ты нужна мне.
- Не уходи… - раздалось где-то над ухом одновременно и тихо, и громко.
Алистер невольно вздрогнул, ощущая, как на обрывок секунды останавливается сердце и вспыхивает во всем теле жар. Не разящий, вовсе нет. Воодушевляющий, придающий сил, заставляющий почувствовать себя полностью обновленным. Парень еще некоторое время оставался неподвижным, чуть позже оттаивая и ощущая, как по груди разрастается целый сад светлых эмоций, зарождается отдельный мир, о котором ранее можно было только мечтать. Медленно прикрывая глаза и улыбаясь настолько счастливо, что даже немного глупо, Тейрин перехватил свою живую радость немного иначе и обнял даже крепче прежнего, в какой-то момент не удерживаясь и собирая ткань в кулаки, губами касаясь прохладной плечевой пластины со срывающимся шепотом:
- Ни за что. Никогда. Я всегда буду с тобой. Рядом.
Краем сознания, совершенно случайно Страж вдруг заметил за собой небывалую мягкость на данный момент, нечто слишком пушистое и цветущее на месте себя, по обычаю более твердого. Вроде бы взрослый мужчина, подтянутый, закаленный, можно даже сказать, что временами суровый и устойчивый, а тут совсем растекся. Но причина быстро нашлась сама собой - девушка. Как и было ранее упомянуто, Алистер храмовник, выдрессированный по этому течению достаточно хорошо, а при Церкви по поводу женщин был свой отдельный свод правил. Естественно, достаточно жестокий. И вот, смешивая скромность и все-таки имеющуюся в наличии застенчивость Тейрина с его определенной симпатией по отношению к Элиссе, а до всего добавляя то, что в нынешние минуты он, считай, первый раз так близко касается девушки - нет ничего удивительного. Любой бы испытал тот же набор чувств, может быть, ситуация была бы совсем уж клинической. И вообще, счастье это. Счастье.

Отредактировано Alistair Theirin (2012-02-08 12:58:30)

- Ни за что. Никогда. Я всегда буду с тобой. Рядом.
Ну нет. Нет, нет, нет. Только не опять. В какой-то момент Элиссе показалось, что взаимопонимание между ними наконец достигнуто, и теперь подобных казусов не будет. Но вот Алистер, похоже, считал иначе, не восприняв то, что она ему твердила. И было и обидно, и досадно до жути, ведь северянка чётко дала понять, почему она не приемлет таких слов. Вдобавок привела пример из свой жизни, разворошив душевные раны и извергая потоки нематериальной крови. Но результат был такой же, как если бы она попыталась сокрушить Денерим, кидаясь палками и камешками в городскую стену.
От накатившего раздражения казалось, что даже мир резко потускнел и стал каким-то неуловимо неестественным, как если бы она вдруг оказалась в Тени. Правая рука непроизвольно дёрнулась – уж больно хотелось выпустить свои эмоции наружу хотя бы жестом, например, устало сжать переносицу. Показать этим, что её достало это и она умывает руки. Но нельзя. Не тот уровень знакомства, не тот уровень доверия, неприлично, в конце концов.
Хотя, если подумать, то, что она сейчас творила, тоже не особо прилично. Мысли снова обожгли разум холодом, приводя мгновенный пример, что лучше так не напрыгивать на других из-за своих бредней, ведь сама она такому бы вряд ли обрадовалась. Поэтому, натянув на лицо улыбочку и стараясь не встречаться взглядами, хайеверка осторожно провела ладонью по спине воина и мягко отстранилась, стараясь сделать это максимально непринуждённо, не напрягаясь и не выдавая себя, чтобы не обидеть. Она и так не шибко любила прикосновения, а тут эти «цепляния» прямо затянулись, ставя её в явно неудобное положение.
Вернувшись на исходное положение, Кусланд устроилась поудобнее, скрещивая и судорожно пытаясь придумать чем занять руки – неловкая тишина через пару минут точно бы начала действовать на нервы, а пёс был слишком занят чтобы подозвать его к себе и обрадовать почёсыванием острых ушек. И самое обидное, что вокруг даже не было ни одного интересного цветочка, ни одного камушка. Только трава, трава и… Опять трава. Ни на чём таком внимания не заостришь.
Впрочем, решение пришло неожиданно, в виде ветерка, продувающего кольчугу и заставляющую руки, самую мерзлявую часть тела, покрыться мурашками. Понимание почему так пришло не сразу, но вот действовать заставило мгновенно – тихо шипя, девушка достала наручи, небрежно засунутые в поясную сумку, и начала натягивать на руки, придирчиво расправляя рукава и регулируя крепления для максимального комфорта.
- Это, конечно, в глубине души и приятно, но всё же чересчур. Не нравятся мне эти ощущения… Ох как не нравятся. Но, с другой стороны, может всё образумится… Это явно лучше, чем помирать от моровой болезни. Хотя…
Раздражённо мотнув головой, Элисса попыталась стряхнуть с себя ощущение того, что она теперь чем-то обязана, что на ней теперь какой-то невидимый груз, ограничивающий подвижность и сковывающий передвижение. Она вообще подобное не любила, это заставляло быть привязанной к одному месту, как если бы она привязала себя к столбу на деревенской площади верёвкой и отправилась бродить по улицам, вынужденная возвращаться назад, когда верёвка слишком сильно натянется. Именно поэтому она не заводила никаких близких отношений во время странствий и не давала никаких личных обещаний. По крайней мере, более серьёзных, чем «пропустить по кружечке, если ещё занесёт в эту глухомань». Может и чувствуешь себя ненужной и одинокой, но зато и не тащишь с собой лишнего груза, меньше разочаровываешься в каких-то гадких ситуациях.
Руки Кусланд сами собой дотянулись до кинжалов из драконьей кости и вытянули их из ножен – привычка сильнее неволи. Каждый раз, останавливаясь на привал и погружаясь в омут собственных мыслей, она автоматически принималась наводить лоск на своё оружие – в конце концов, это не только эффективное средство отпугивания и деактивации «нежданных гостей», но и по большей части её хлеб. А значит нельзя допустить ржавчины, затупления и прочих неприятных неожиданностей.  Вот и сейчас она поступала точно так же. Пусть она делала это и не совсем осознанно, ковыряясь в себе, но всё же старательно протирала лезвия какой-то мягкой тряпицей, завалявшейся в сумке, натирая оружие до бликов. Аж посмотреть приятно.
Но, увы и ах, все приятное, равно как и неприятное, имеет неприятную тенденцию заканчиваться, приводя на своё место скуку. Заданий у новичков прямо так сразу не бывает, возвращаться в крепость и изучать переплетение коридоров и расположение комнат тоже не хотелось. Продолжать сидеть на месте и предаваться воспоминаниям, которые рано или поздно приведут в исходное русло? Нет уж, спасибо. Значит, оставалось только искать развлечений в пределах стен. Тем лучше. Да и тем более она слишком уж быстро пролетела двор, так и не успев ничего толком разглядеть. А судя по тому, что стражники начали суетиться, там раздавались приглушённые голоса, какой-то невнятный грохот и звуки, похожие на цоканье лошадиных копыт, там происходило что-то интересное. Ну или не очень.
- Я сейчас вернусь.
Порывисто поднявшись с травы, Лис стремительным шагом направилась к небольшим, в данный момент распахнутым воротцам, попутно вытаскивая застрявшие в броне травинке, нервировавшие одним только видом, создающим ощущение неопрятности. Всё ещё осторожничая, но больше подчиняясь привычке, Страж сначала попыталась незаметно подсмотреть что происходит через резной верх створок, предварительно встав на цыпочки, но решив, что это будет выглядеть глупо, решила пойти иным путём. Чуть высунувшись с территории сада, поддаваясь природному любопытству, она начала сканировать взглядом территорию в поисках шума.
В кузнице работы не наблюдалось, только усатый кузнец сновал туда-сюда, перенося какие-то непонятные предметы и полуготовые доспехи с места на место. Торговцы переговаривались с солдатами, пытаясь уговорить их купить склянки с каким-то непонятным содержимым и вязанки корешков. Какой-то, явно чокнутый, гном радостно хихикал и потрясал кулаками над шипящей смесью, параллельно нетерпеливо отмахиваясь от второго, пытающегося ему что-то втолковать. Вроде как тихо и мирно, никого ничто не тревожит. Возможно, и голоса эти с чоканьем копыт были знаком, что мимо проезжал торговец или путник, направлявшийся в Город.
Но, с другой стороны, лошадиное фырканье всё ещё было различимо за глухими переговорами, а спустя пару мгновений появились и они сами, вместе с солдатами, отводящими их в сторону стойл. Заодно и появился мужчина, уж больно напоминающий кого-то. Задержав на нём взгляд жёлтых глаз, и проследив за его передвижениями, окончившимися на лавке у ворот, волчонок задумчиво нахмурилась. Мысленно взвесив несколько возможных вариантов и, опять же, поддаваясь своей импульсивности, она проскользнула сквозь ворота, стараясь держаться в теньке у стен, чтобы можно было при удобном случае, или же в случае ошибки, ретироваться обратно.
По мере приближения ей удавалось разглядеть воина всё лучше и лучше. И с каждым мгновением он всё больше напоминал брата. Но с другой стороны – сбивала с толку броня Стражей, символ, который было тяжело разглядеть с данного ракурса, короткие волосы и… Татуировка? Ну, нет, она такого не помнила. Точно не было. Хотя… Прошло столько времени, кто знает что могло произойти и измениться.
Подкравшись совсем вплотную и, уже прямо-таки слышала бешеный стук крови в ушах, Элисса почти отбросила все сомнения, что это был совершенно посторонний человек. С другой стороны… Подстраховаться не мешало, раз уж до этого ей так «везло» в жизни. Сделав ещё один шаг, девушка опустилась, упираясь одним коленом в землю и нерешительно заглядывая в лицо мужчины – Фергюс?..

Отредактировано Elissa Cousland (2012-02-09 19:59:22)

Фергюс всё сидел и смотрел то в землю себе под ноги, то куда-то вперёд, сверля холодным взглядом вход в собственно Башню Бдения, где сейчас находилось большее число Серых Стражей. Он смотрел и вокруг, видя слишком много "молодых" лиц. Ведь ещё свежа память многих о Пятом Море и о жизнях, что он унёс, однако сколько людей захотело попасть в этот Орден - сколько именно юных и неопытных, а вместе с тем и полных ярких мечтаний отбросили всё, чтобы присоединиться к их борьбе...А если вспомнить Остагар - ради чего? Всех Стражей, несмотря на их умение и силы уничтожили. И даже не порождения тьмы, с которыми они сражались, их убил простой приказ одного человека, который не имел никакого отношения к этому Ордену. Всё было слишком сложно.
Кусланд закрыл глаза - он был там, в Диких Землях, он бежал, как и остальные, чтобы доложиться королю Кайлану - с флангов отряд прикрывают лучшие воины Хайевера, в арьергарде лучники уже на бегу отстреливаются от нагоняющих тварей Скверны, а перед глазами уже маячил перерезающий путь отряд генлоков. Как-то резко заболели старые раны на спине и на груди. Фергюсу на несколько мгновений вдруг захотелось вернуться туда, попробовать что-то изменить, доказать королю, что войска порождений тьмы уже достаточно близко и посылать отряды слишком опасно. Быть может он смог бы погибнуть с честью рядом с такими же, как и он, не узнать о своих родных, не узнать о своём разрушенном доме, не узнать о предательстве Логейна...и не погубить столько своих людей от банального "невовремя отдал приказ отступать". Может быть и так, а может быть он бы всё равно выжил, чтобы пережить это ещё более болезненно? Кто знает.
– Фергюс?.. - резкий для мужчины вопрос заставил его вздрогнуть от неожиданности и резко открыть глаза, сразу же посмотрев на того, кто его звал - и сперва на лице старшего Кусланда не появилось никаких эмоций, кроме искреннего удивления и интереса. А через мгновение их тут же сменил целый ураган, который трудно было контролировать - и радость, и боль, и удивление, и какое-то странное ощущение одиночества, весьма неподходящее к данной встрече. И всё же говорить было нечего - Фергюс просто смотрел удивлёнными глазами на ту, что видел перед собой.
- Волчонок..., - прошептал он, от неожиданности даже вспомнив "кличку", что их отец дал сестре - Элисса, - наконец уже более решительно проговорил мужчина, чуть наклонив голову и медленно вставая со скамьи - Элисса!, - он даже не потратил ни секунды на какие-то другие церемонии, а просто схватил девушку и прижал к себе, крепко обняв и тепло поцеловав её в макушку.
- Элисса, сестрёнка, - прошептал Фергюс, чувствуя, как глаза уже были доведены до "кондиции", которая вполне предшествовала нормальному проявлению чрезмерной радости. Он даже не знал, с чего стоит начинать разговор и стоит ли, когда вот этим, прижав единственного чудом оставшегося в живых родного для себя человека, он выразит гораздо больше, чем любыми словами.
- Я думал, что ты погибла...тогда, с ними, - старший Кусланд чуть отстранился, посмотрев на сестру - сказать, что она "изменилась" нельзя было, но и сейчас в изрядно "повзрослевшей" Элиссе угадывалось ещё что-то, будто на неё взвалили какую-то ответственность, невидимым грузом её беспокоившую.
- Тейрн, мы..., - начал было один из воинов, прибывших вместе с Фергюсом, но увидев эту почти что немую сцену, он замолчал, почтительно поклонился и отошёл, решив не на время не вмешиваться в эту минутную идилию. По крайней мере, для мужчины это действительно было событием намного более радостным, чем даже победа Ферелденских Стражей над Мором.
Сказать ей что случилось? Почему его так долго не было? Или почему он не смог найти её сразу после сражения при Денериме? Может просто спросить о том, что случилось? Фергюс, обычно настолько уверенный в себе, постоянно отпускающий какие-то шутки и знающий ответ на любой заданный ему вопрос, сейчас чувствовал себя мальчишкой, на которого просто взвалили какую-то непомерную для него ношу эмоций, с которой он не может справиться. Но и "брать себя в руки" и действовать холодно сейчас было бы просто свинством. И всё же.
- Где ты была всё это время?, - спросил он, не отрывая взгляда от жёлтых глаз, улыбаясь и при этом ощущая невероятную "глупость" этой улыбки.